Применение Положения о Частных Спорах и Статьи 3 Конституции Интерпола Нуждаются в Официальном Разъяснении
В соответствии с Правилами обработки информации Интерпола не подлежат публикации запросы «с красным углом», в основе которых лежат обвинения, вытекающие из частных споров. Ко мне часто обращаются предприниматели, явившиеся объектами запросов «с красным углом» и диффузий, опубликованных государствами, в которых незаконный захват бизнесов (также известный как «корпоративное рейдерство»), к сожалению, является обычным делом. Такие незаконные захваты часто характеризуются преступным поведением лиц, целью которых является заставить собственника бизнеса отказаться от ее (его) прав и интересов в соответствующем предприятии. Для достижения своих преступных целей такие лица часто используют угрозы, вымогательство, а также уголовное преследование собственников бизнеса, основанное на ложных обвинениях. Такие незаконные уголовные преследования могут предприниматься коррумпированными чиновниками с целью содействовать незаконному захвату бизнеса. В своём отчете за 2016 год Комиссия по контролю за архивами Интерпола указывает на политически мотивированные уголовные преследования «очень влиятельных бизнесменов». В отчете за 2017 год Комиссия отмечает: «Хотя ряд жалоб на нарушение государствами статьи 3 конституции Интерпола касается высокопоставленных политических деятелей, большинство таких жалоб получены от предпринимателей, обвинённых в совершении мошенничества и других подобных преступлениях». В этой связи, на мой взгляд, Комиссии следует разъяснить, каким образом она применяет положение о частных спорах в контексте незаконных захватов бизнесов («корпоративного рейдерства»). Считает ли Комиссия такие захваты «частными спорами» в целях Правил обработки информации и, как следствие, основанные на них запросы «с красным углом» и диффузии нарушающими это положение?
Кроме того, на мой взгляд, Комиссия применяет положения статьи 3 и в отношении запросов «с красным углом» и диффузий, объектами которых являются лица, не занимающиеся какой-либо политической деятельностью, а ставшие жертвами незаконного участия государственных органов в незаконных захватах имущества таких лиц или участниками гражданских споров, одной из сторон в которых выступает государство. На мой взгляд, Комиссия указала на такой подход, как минимум, в двух рассмотренных ею делах и в указанных выше годовых отчетах. Однако и указанные решения и годовые отчеты лишь намекают на то, что Комиссия толкует положения статьи 3 таким образом. Прямого указания на такое толкование статьи 3 в публикациях Комиссии, к сожалению, пока нет. В этой связи, учитывая растущее количество жалоб от предпринимателей, обвиняющих государства в использовании каналов Интерпола в нарушение статьи 3 конституции организации, Комиссии следует официально разъяснить свою позицию по этому поводу.
